потому что когда я люблю тебя — я права. снег летит, крылья кружатся, мир вращается все быстрее (с)
Название: "О том, как Шерлок увлёкся, а Джим поддался".
Автор: жемчужный кот
Фандом: Sherlock BBC
Дисклаймер: Я, как всегда, просто играюсь х)
Рейтинг: G
Пейринг: Джим/Джон, смс-сит Шерлок.
Жанр: слэш, романтика, ангст, hurt/comfort, AU, ER
Размер: мини
Посвящение: У меня появился замечательный человечек! И я посвящаю это ему. Моей ЛЮБИМОЙ бете, надеюсь, вскоре, хорошему другу. Валерка, тебе. С огромной признательностью и крепкими обнимашками.
И, конечно, моему мужу. Потому что знаю, как ты их любишь.
читать дальшеЭта смена выдалась на редкость спокойной. Было ощущение, что все резко выздоровели и потому почти весь день Джон провёл за заполнением бумаг, до которых долгое время не доходили руки. Зато теперь на рабочем столе царили порядок, и даже некоторое уныние по сравнению с тем, что там было ещё утром.
Доктор Уотсон потянулся, сидя в кресле, и бросил взгляд на часы. Те уверенно щёлкнули стрелками, показывая шесть вечера. Отлично! Ещё немного и можно отправиться домой. Наверняка Джим уже вернулся из очередной своей злодейской поездки. И почему-то осознание этого тянуло домой ещё сильнее, чем обычно.
Джон откатился на стуле к двери и приоткрыл её, разглядывая пустой коридор. Хорошо, никаких внезапных нарушителей планов не намечается. Беспокойная мамаша, которая кудахтала на всю клинику несколько часов из-за того, что у её сыночки застрял в носу колпачок от ручки, тоже ушла и забрала исстрадавшееся чадо с собой. Значит, не грозит быть остановленным на пороге с лекцией о том, что врачи совсем обнаглели и не могут оказать первую посильную помощь умирающему от боли ребёнку. К слову, ребёнку было абсолютно ровно, что торчит из его носа, но от воплей своей матушки он устал так же, как и врачи, заведующий детским отделением и главврач.
Джон вернулся к столу, нетерпеливо постучал пальцами о столешницу и целеустремлённо встал. К чёрту, он торчал до самой ночи тут семь дней подряд, пока Джим мотался по своим архиважным делам. Сегодня можно и чуть пораньше уйти, тем более приёмные часы уже кончились. Заступает ночная смена.
— Доктор Уотсон, Вы документы подготовили? — заглянула к нему миловидная девчушка из регистратуры.
— Да, Мишель. Всё на столе.
— А вы уже уходите? Раньше обычного, — улыбнулась та.
— Ну, так пора бы уже начать отдыхать, — бодро ответил мужчина и подмигнул ей.
— Ваша девушка вернулась?
Джон закашлялся и усмехнулся.
— Да. Девушка вернулась.
Чудесная девушка, в самом деле. Только вот не женственная ни разу и продумывающая дьявольские планы по разрушению Земли.
Доктор и Мишель вышли из кабинета, свет был выключен и коридор, освещённый холодным голубоватым светом ламп, опустел окончательно.
— Всего хорошего, — попрощалась девушка у самой двери и пошла дальше, цокая каблучками по кафелю.
— Хорошего дежурства, — пожелал в ответ мужчина и вышел из прохладного холла больницы в теплый летний вечер.
Домой хотелось всё сильнее.
*
Джон всегда считал, что у него на Джима что-то вроде маячка. Ну нельзя же так любить человека и не чувствовать с ним какой-то связи! Космической, кармической, ещё какой-то… Уотсон не очень в этом разбирался, но сам факт существования подобного не отрицал и даже верил в него. Особенно после того, как стал жить с Джеймсом. Что поделать, жизнь такая непредсказуемая, в ней место всему найдётся, даже такой странной паре, как они.
Но в этот вечер его вера в их связь пошатнулась. И, сказать честно, осталась цела просто чудом, потому что после подобного…
Джон спешил домой. Так спешил, что промчался мимо привычной подворотни, которая была через дорогу от их дома, между каким-то давно заброшенным баром и зданием, чем-то похожим на склад, даже не глянув в её сторону. Это уже через несколько мгновений, уже почти занеся ногу на проезжую часть, он понял, что надо вернуться и посмотреть. Была у него такая привычка — смотреть в эту подворотню. Мало ли кто там мог быть.
В этой подворотне было темно, но ещё зыбкие сумерки просачивались сюда, разбавляя темноту. У стены бара лежал человек. И издали он мог показаться каким-нибудь выпивохой, которого уже ноги не несли. Издали. Джон подошёл ближе и его ноги подкосились на автомате — или он просто сразу рухнул на колени, хватая лежавшего за руку и нащупывая пульс? Он так и не понял, как оказался на земле. И как тут оказался Джеймс — понять он тоже не мог.
— Джим! Джим! — Джон постарался отогнать накатывающий девятым валом страх. Вот уж где хреновый помощник.
Джим не отвечал. Не реагировал. Только слабо трепыхавшийся под пальцами пульс давал надежду на то, что преступный гений жив и, может быть, будет здоров.
— Чёрт! Держись, Джеймс, я сейчас…
Перехватить удобнее, попытаться поднять — не сложно. Сложнее не рухнуть обратно, когда чувствуешь на своих пальцах горячее и липкое. Чужая кровь — не откровение. Но Джон вдруг осознаёт, вот только что осознаёт, чья это кровь и что тут происходит. Джим Мориарти попался кому-то под горячую руку… И это звучит так неправдоподобно, так нелепо, что доктор и рад бы рассмеяться, только не до смеха совсем. Что тут вообще произошло?!
Джон придерживает любовника, дрожащей рукой достаёт мобильный и набирает номер диспетчера своей больницы. Короткими фразами объясняет, что и как.
Машина приедет минут через пять, не больше.
Джон больше всего боится, что эти пять минут могут быть роковыми.
*
Машина приезжает быстро, но Джону кажется, что проходит вечность. Он чувствует тяжесть чужого безвольного тела на себе и понимает, что с трудом сдерживает слёзы. Вот только плакать не хватало! Что за детский сад, Джон Хэмиш Уотсон?! Военврач себя не ведёт подобным образом!
Только мысленный пинок себе самому не помогает, и врачам, наконец-то приехавшим, приходится выдирать Джима из его хватки чуть ли не силой. Кажется, среди бригады скорой есть знакомые, кажется, они его успокаивают и ведут следом в машину. Джону дела нет до происходящего, его волнует лишь Джим. Бледный, в испачканном вествуде, кое-где рваном. В когда-то белой, сейчас пропитавшейся кровью и грязью рубашке. Руки доктора тоже в крови и он благодарно принимает спиртовые салфетки, чуть ли не впервые адекватно реагируя на обратившегося к нему медика.
— Джон, что здесь произошло?
— Я просто шёл домой и…
Он смотрит на Джеймса и внутри всё замирает, покрывается мерзлотой, будто вокруг него, Джона, началась локальная зима. Он вспоминает, как давно-давно, будто в другой жизни, еле ворочая языком, говорил своему психотерапевту: «Мой друг, Шерлок Холмс… его нет». Нет. Короткое и страшное. Джима тоже может не стать вот в эту секунду. Какие у него повреждения и за что с ним так — разве разберёшь в таком состоянии, в такой суете, когда важнее оказать первую помощь?
Они оказываются в больнице быстро, но и это время Уотсону кажется бесконечным.
А потом его оставляют в коридоре сжимать в пальцах бокал с ромашковым чаем, который принесла ему заботливая Мишель.
*
Чай остывает, а Джон так и не сделал ни одного глотка. Он просто смотрит на покачивающийся мерно в фарфоровых стенках бокала напиток и хоть немного успокаивается. В голове мысли выстраиваются в более или менее ровную цепочку, уже не сбивается дыхание от ужаса, и нет желания вцепиться себе в волосы и повырывать их к чёртовой матери. Легче. Немного.
Двери в операционную закрыты. Подходить к ним нет ни малейшего желания, потому Джон просто сидит и старается не думать ни о чём, хотя получается не особо.
Через полтора часа дверь открывается, и выходит доктор. Они почти не знакомы, но в силу общего места работы знают друг друга.
— Как он? — поднимается Уотсон ему навстречу.
— Потерял много крови. Но жить будет. Ты вовремя нашёл его.
Голова кругом от этого простого «жить будет». Как будто у Мориарти могло быть иначе! Только теперь накатывает самое настоящее облегчение и Джон, словно подкошенный, падает обратно на стулья, нервно смеясь.
— Эй-эй! Тебе самому-то помощь не нужна?
— Нет. Спасибо, всё хорошо, я просто волновался.
— Это твой знакомый что ли?
Джон смотрит на мужчину перед ним таким взглядом, что тот сразу же вскидывает руки, неловко бормоча:
— Прости. Я же не знал. Пойдёшь к нему? Его сейчас в послеоперационную отвезут.
— Пойду.
Конечно, пойдёт. Он теперь с этого гада глаз не спустит! Если надо — цепями к себе прикуёт.
Джон ставит на тумбу бокал с остывшим чаем, думая о том, что ромашка действительно обладает успокоительным эффектом. Да ещё каким!
*
— Джон?
Уотсон вздрагивает, чуть не падая с неудобного кресла, в котором умудрился заснуть. Впрочем, после пережитых переживаний он бы уснул даже стоя.
В палате темно, только через жалюзи на окнах проникает свет фонарей, расчерчивая койку и пол возле неё светлыми полосами.
— Джон, — повторяет Джим увереннее и уже не так потеряно, как первый раз. — Это же ты?
— А ты кого ждал? Апостола Петра? Тебя бы в Рай всё равно не пустили.
— Я не планировал Рай. Впрочем, Ад тоже… пока.
— Ах, пока не планировал?! А что это тогда было?! Репетиция что ли?!
— Почему ты вечно на меня орёшь? — возмущённо сопит Джим, и Джону очень хочется надавать ему подзатыльников, словно малолетнему разгильдяю.
— Потому что ты вечно себя ведёшь, как кретин, хотя положено тебе по статусу совершенно иное!
— Неправда!
— Переубеди меня! Что это было?! Почему я нашёл тебя на улице с дырой в животе, когда надеялся обнаружить в нашей постели, ну или на худой конец в гостиной с Сильвой?
Молчание. Джим смотрит на него спокойно и вдруг протягивает руку. Джон без лишних слов хватается за неё, сжимает теплые — какое счастье! — пальцы и склоняется над лежащим. Прижимается губами к губам, чувствуя, как снова его начинает трясти от одной мысли — он чуть не потерял этого невыносимого засранца.
— Так что произошло? — шепчет он, отстраняясь.
— Мы просто немного повздорили с Шерлоком.
— С Шер… С КЕМ?! Это что, он тебя… так?!
— Джонни-бой, ты сейчас разбудишь всю больницу.
— Мне сейчас как-то немного всё равно!
— Не ори.
Джон делает глубокий вдох, медленно выдыхает.
— Что вы не поделили на этот раз?
— Это не так важно. Все разногласия улажены. Я ему просто немного поддался.
— Немного поддался? Мориарти, я тебе сам кишки выпущу, если ещё раз такое произойдёт, уяснил? Кухонным ножом разделаю. И закопаю в палисаднике.
— Джон, у нас нет палисадника.
— А я в больничном!
— Из тебя выйдет очень отчаянная домохозяйка, чтоб ты знал.
— Иди к чёрту.
— Нет… лучше ты иди ко мне.
*
«Я, кажется, перестарался. Ш.Х.»
Джим приоткрывает один глаз, читает сообщение и усмехается криво. Вообще-то он согласен, дырявить его было не обязательно. Впрочем, он даже благодарен Шерлоку, что тот в очередной раз показал ему, кто у него, Джеймса, ангел-хранитель. Мориарти мягко ведёт рукой по спине сладко спящего рядом Джона и свободной рукой набирает ответную смс:
«Всё к лучшему, Шерлок. Но тебе грозит буря. Д.М.»
Убавляет звук, чтобы сигнал нового сообщения не разбудил его доктора и со смешком просматривает быстро пришедший ответ:
«Тогда пойду учиться читать молитвы. Ш.Х.»
— Точно. Они тебе ой как понадобятся.
Автор: жемчужный кот
Фандом: Sherlock BBC
Дисклаймер: Я, как всегда, просто играюсь х)
Рейтинг: G
Пейринг: Джим/Джон, смс-сит Шерлок.
Жанр: слэш, романтика, ангст, hurt/comfort, AU, ER
Размер: мини
Посвящение: У меня появился замечательный человечек! И я посвящаю это ему. Моей ЛЮБИМОЙ бете, надеюсь, вскоре, хорошему другу. Валерка, тебе. С огромной признательностью и крепкими обнимашками.
И, конечно, моему мужу. Потому что знаю, как ты их любишь.
читать дальшеЭта смена выдалась на редкость спокойной. Было ощущение, что все резко выздоровели и потому почти весь день Джон провёл за заполнением бумаг, до которых долгое время не доходили руки. Зато теперь на рабочем столе царили порядок, и даже некоторое уныние по сравнению с тем, что там было ещё утром.
Доктор Уотсон потянулся, сидя в кресле, и бросил взгляд на часы. Те уверенно щёлкнули стрелками, показывая шесть вечера. Отлично! Ещё немного и можно отправиться домой. Наверняка Джим уже вернулся из очередной своей злодейской поездки. И почему-то осознание этого тянуло домой ещё сильнее, чем обычно.
Джон откатился на стуле к двери и приоткрыл её, разглядывая пустой коридор. Хорошо, никаких внезапных нарушителей планов не намечается. Беспокойная мамаша, которая кудахтала на всю клинику несколько часов из-за того, что у её сыночки застрял в носу колпачок от ручки, тоже ушла и забрала исстрадавшееся чадо с собой. Значит, не грозит быть остановленным на пороге с лекцией о том, что врачи совсем обнаглели и не могут оказать первую посильную помощь умирающему от боли ребёнку. К слову, ребёнку было абсолютно ровно, что торчит из его носа, но от воплей своей матушки он устал так же, как и врачи, заведующий детским отделением и главврач.
Джон вернулся к столу, нетерпеливо постучал пальцами о столешницу и целеустремлённо встал. К чёрту, он торчал до самой ночи тут семь дней подряд, пока Джим мотался по своим архиважным делам. Сегодня можно и чуть пораньше уйти, тем более приёмные часы уже кончились. Заступает ночная смена.
— Доктор Уотсон, Вы документы подготовили? — заглянула к нему миловидная девчушка из регистратуры.
— Да, Мишель. Всё на столе.
— А вы уже уходите? Раньше обычного, — улыбнулась та.
— Ну, так пора бы уже начать отдыхать, — бодро ответил мужчина и подмигнул ей.
— Ваша девушка вернулась?
Джон закашлялся и усмехнулся.
— Да. Девушка вернулась.
Чудесная девушка, в самом деле. Только вот не женственная ни разу и продумывающая дьявольские планы по разрушению Земли.
Доктор и Мишель вышли из кабинета, свет был выключен и коридор, освещённый холодным голубоватым светом ламп, опустел окончательно.
— Всего хорошего, — попрощалась девушка у самой двери и пошла дальше, цокая каблучками по кафелю.
— Хорошего дежурства, — пожелал в ответ мужчина и вышел из прохладного холла больницы в теплый летний вечер.
Домой хотелось всё сильнее.
*
Джон всегда считал, что у него на Джима что-то вроде маячка. Ну нельзя же так любить человека и не чувствовать с ним какой-то связи! Космической, кармической, ещё какой-то… Уотсон не очень в этом разбирался, но сам факт существования подобного не отрицал и даже верил в него. Особенно после того, как стал жить с Джеймсом. Что поделать, жизнь такая непредсказуемая, в ней место всему найдётся, даже такой странной паре, как они.
Но в этот вечер его вера в их связь пошатнулась. И, сказать честно, осталась цела просто чудом, потому что после подобного…
Джон спешил домой. Так спешил, что промчался мимо привычной подворотни, которая была через дорогу от их дома, между каким-то давно заброшенным баром и зданием, чем-то похожим на склад, даже не глянув в её сторону. Это уже через несколько мгновений, уже почти занеся ногу на проезжую часть, он понял, что надо вернуться и посмотреть. Была у него такая привычка — смотреть в эту подворотню. Мало ли кто там мог быть.
В этой подворотне было темно, но ещё зыбкие сумерки просачивались сюда, разбавляя темноту. У стены бара лежал человек. И издали он мог показаться каким-нибудь выпивохой, которого уже ноги не несли. Издали. Джон подошёл ближе и его ноги подкосились на автомате — или он просто сразу рухнул на колени, хватая лежавшего за руку и нащупывая пульс? Он так и не понял, как оказался на земле. И как тут оказался Джеймс — понять он тоже не мог.
— Джим! Джим! — Джон постарался отогнать накатывающий девятым валом страх. Вот уж где хреновый помощник.
Джим не отвечал. Не реагировал. Только слабо трепыхавшийся под пальцами пульс давал надежду на то, что преступный гений жив и, может быть, будет здоров.
— Чёрт! Держись, Джеймс, я сейчас…
Перехватить удобнее, попытаться поднять — не сложно. Сложнее не рухнуть обратно, когда чувствуешь на своих пальцах горячее и липкое. Чужая кровь — не откровение. Но Джон вдруг осознаёт, вот только что осознаёт, чья это кровь и что тут происходит. Джим Мориарти попался кому-то под горячую руку… И это звучит так неправдоподобно, так нелепо, что доктор и рад бы рассмеяться, только не до смеха совсем. Что тут вообще произошло?!
Джон придерживает любовника, дрожащей рукой достаёт мобильный и набирает номер диспетчера своей больницы. Короткими фразами объясняет, что и как.
Машина приедет минут через пять, не больше.
Джон больше всего боится, что эти пять минут могут быть роковыми.
*
Машина приезжает быстро, но Джону кажется, что проходит вечность. Он чувствует тяжесть чужого безвольного тела на себе и понимает, что с трудом сдерживает слёзы. Вот только плакать не хватало! Что за детский сад, Джон Хэмиш Уотсон?! Военврач себя не ведёт подобным образом!
Только мысленный пинок себе самому не помогает, и врачам, наконец-то приехавшим, приходится выдирать Джима из его хватки чуть ли не силой. Кажется, среди бригады скорой есть знакомые, кажется, они его успокаивают и ведут следом в машину. Джону дела нет до происходящего, его волнует лишь Джим. Бледный, в испачканном вествуде, кое-где рваном. В когда-то белой, сейчас пропитавшейся кровью и грязью рубашке. Руки доктора тоже в крови и он благодарно принимает спиртовые салфетки, чуть ли не впервые адекватно реагируя на обратившегося к нему медика.
— Джон, что здесь произошло?
— Я просто шёл домой и…
Он смотрит на Джеймса и внутри всё замирает, покрывается мерзлотой, будто вокруг него, Джона, началась локальная зима. Он вспоминает, как давно-давно, будто в другой жизни, еле ворочая языком, говорил своему психотерапевту: «Мой друг, Шерлок Холмс… его нет». Нет. Короткое и страшное. Джима тоже может не стать вот в эту секунду. Какие у него повреждения и за что с ним так — разве разберёшь в таком состоянии, в такой суете, когда важнее оказать первую помощь?
Они оказываются в больнице быстро, но и это время Уотсону кажется бесконечным.
А потом его оставляют в коридоре сжимать в пальцах бокал с ромашковым чаем, который принесла ему заботливая Мишель.
*
Чай остывает, а Джон так и не сделал ни одного глотка. Он просто смотрит на покачивающийся мерно в фарфоровых стенках бокала напиток и хоть немного успокаивается. В голове мысли выстраиваются в более или менее ровную цепочку, уже не сбивается дыхание от ужаса, и нет желания вцепиться себе в волосы и повырывать их к чёртовой матери. Легче. Немного.
Двери в операционную закрыты. Подходить к ним нет ни малейшего желания, потому Джон просто сидит и старается не думать ни о чём, хотя получается не особо.
Через полтора часа дверь открывается, и выходит доктор. Они почти не знакомы, но в силу общего места работы знают друг друга.
— Как он? — поднимается Уотсон ему навстречу.
— Потерял много крови. Но жить будет. Ты вовремя нашёл его.
Голова кругом от этого простого «жить будет». Как будто у Мориарти могло быть иначе! Только теперь накатывает самое настоящее облегчение и Джон, словно подкошенный, падает обратно на стулья, нервно смеясь.
— Эй-эй! Тебе самому-то помощь не нужна?
— Нет. Спасибо, всё хорошо, я просто волновался.
— Это твой знакомый что ли?
Джон смотрит на мужчину перед ним таким взглядом, что тот сразу же вскидывает руки, неловко бормоча:
— Прости. Я же не знал. Пойдёшь к нему? Его сейчас в послеоперационную отвезут.
— Пойду.
Конечно, пойдёт. Он теперь с этого гада глаз не спустит! Если надо — цепями к себе прикуёт.
Джон ставит на тумбу бокал с остывшим чаем, думая о том, что ромашка действительно обладает успокоительным эффектом. Да ещё каким!
*
— Джон?
Уотсон вздрагивает, чуть не падая с неудобного кресла, в котором умудрился заснуть. Впрочем, после пережитых переживаний он бы уснул даже стоя.
В палате темно, только через жалюзи на окнах проникает свет фонарей, расчерчивая койку и пол возле неё светлыми полосами.
— Джон, — повторяет Джим увереннее и уже не так потеряно, как первый раз. — Это же ты?
— А ты кого ждал? Апостола Петра? Тебя бы в Рай всё равно не пустили.
— Я не планировал Рай. Впрочем, Ад тоже… пока.
— Ах, пока не планировал?! А что это тогда было?! Репетиция что ли?!
— Почему ты вечно на меня орёшь? — возмущённо сопит Джим, и Джону очень хочется надавать ему подзатыльников, словно малолетнему разгильдяю.
— Потому что ты вечно себя ведёшь, как кретин, хотя положено тебе по статусу совершенно иное!
— Неправда!
— Переубеди меня! Что это было?! Почему я нашёл тебя на улице с дырой в животе, когда надеялся обнаружить в нашей постели, ну или на худой конец в гостиной с Сильвой?
Молчание. Джим смотрит на него спокойно и вдруг протягивает руку. Джон без лишних слов хватается за неё, сжимает теплые — какое счастье! — пальцы и склоняется над лежащим. Прижимается губами к губам, чувствуя, как снова его начинает трясти от одной мысли — он чуть не потерял этого невыносимого засранца.
— Так что произошло? — шепчет он, отстраняясь.
— Мы просто немного повздорили с Шерлоком.
— С Шер… С КЕМ?! Это что, он тебя… так?!
— Джонни-бой, ты сейчас разбудишь всю больницу.
— Мне сейчас как-то немного всё равно!
— Не ори.
Джон делает глубокий вдох, медленно выдыхает.
— Что вы не поделили на этот раз?
— Это не так важно. Все разногласия улажены. Я ему просто немного поддался.
— Немного поддался? Мориарти, я тебе сам кишки выпущу, если ещё раз такое произойдёт, уяснил? Кухонным ножом разделаю. И закопаю в палисаднике.
— Джон, у нас нет палисадника.
— А я в больничном!
— Из тебя выйдет очень отчаянная домохозяйка, чтоб ты знал.
— Иди к чёрту.
— Нет… лучше ты иди ко мне.
*
«Я, кажется, перестарался. Ш.Х.»
Джим приоткрывает один глаз, читает сообщение и усмехается криво. Вообще-то он согласен, дырявить его было не обязательно. Впрочем, он даже благодарен Шерлоку, что тот в очередной раз показал ему, кто у него, Джеймса, ангел-хранитель. Мориарти мягко ведёт рукой по спине сладко спящего рядом Джона и свободной рукой набирает ответную смс:
«Всё к лучшему, Шерлок. Но тебе грозит буря. Д.М.»
Убавляет звук, чтобы сигнал нового сообщения не разбудил его доктора и со смешком просматривает быстро пришедший ответ:
«Тогда пойду учиться читать молитвы. Ш.Х.»
— Точно. Они тебе ой как понадобятся.